Неточные совпадения
Она вспоминала наивную радость, выражавшуюся
на круглом добродушном
лице Анны Павловны при их встречах; вспоминала их тайные переговоры о больном, заговоры о том, чтоб отвлечь его от
работы, которая была ему запрещена, и увести его гулять; привязанность меньшего мальчика, называвшего ее «моя Кити», не хотевшего без нее ложиться спать.
Несмотря
на то, что его художественное чувство не переставая работало, собирая себе материал, несмотря
на то, что он чувствовал всё большее и большее волнение оттого, что приближалась минута суждений о его
работе, он быстро и тонко из незаметных признаков составлял себе понятие об этих трех
лицах.
Он бросил фуражку с перчатками
на стол и начал обтягивать фалды и поправляться перед зеркалом; черный огромный платок, навернутый
на высочайший подгалстушник, которого щетина поддерживала его подбородок, высовывался
на полвершка из-за воротника; ему показалось мало: он вытащил его кверху до ушей; от этой трудной
работы, — ибо воротник мундира был очень узок и беспокоен, —
лицо его налилось кровью.
В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, [Кандидат —
лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную
работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г.] и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою
на житье.
Он знал, что это
лицо — сухое, мимически бедное, малоподвижное, каковы почти всегда
лица близоруких, но он все чаще видел его внушительным
лицом свободного мыслителя, который сосредоточен
на изучении своей духовной жизни,
на работе своего я.
Образ Марины вытеснил неуклюжий, сырой человек с белым
лицом в желтом цыплячьем пухе
на щеках и подбородке, голубые, стеклянные глазки, толстые губы, глупый, жадный рот. Но быстро шла отрезвляющая
работа ума, направленного
на привычное ему дело защиты человека от опасностей и ненужных волнений.
Позы, жесты ее исполнены достоинства; она очень ловко драпируется в богатую шаль, так кстати обопрется локтем
на шитую подушку, так величественно раскинется
на диване. Ее никогда не увидишь за
работой: нагибаться, шить, заниматься мелочью нейдет к ее
лицу, важной фигуре. Она и приказания слугам и служанкам отдавала небрежным тоном, коротко и сухо.
Она жила гувернанткой в богатом доме и имела случай быть за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров с солдатскими и чиновников с будничными
лицами, способных только
на черную
работу,
на труженическое добывание денег,
на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров, с угловатыми манерами, с большими грубыми руками, с мещанской свежестью в
лице и с грубой речью.
Только художник представился ему не в изящной блузе, а в испачканном пальто, не с длинными волосами, а гладко остриженный; не нега у него
на лице, а мука внутренней
работы и беспокойство, усталость. Он вперяет мучительный взгляд в свою картину, то подходит к ней, то отойдет от нее, задумывается…
Ему также все равно, где ни быть: придут ли в прекрасный порт или станут
на якорь у бесплодной скалы; гуляет ли он
на берегу или смотрит
на корабле за
работами — он или делает дело, тогда молчит и делает комическое
лицо, или поет и хохочет.
— Что ж, пришли подивиться, как антихрист людей мучает?
На вот, гляди. Забрал людей, запер в клетку войско целое. Люди должны в поте
лица хлеб есть, а он их запер; как свиней, кормит без
работы, чтоб они озверели.
А ведь стоило только найтись человеку, — думал Нехлюдов, глядя
на болезненное, запуганное
лицо мальчика, — который пожалел бы его, когда его еще от нужды отдавали из деревни в город, и помочь этой нужде; или даже когда он уж был в городе и после 12 часов
работы на фабрике шел с увлекшими его старшими товарищами в трактир, если бы тогда нашелся человек, который сказал бы: «не ходи, Ваня, нехорошо», — мальчик не пошел бы, не заболтался и ничего бы не сделал дурного.
Он стоял, глядя
на задумчивое, мучимое внутренней
работой лицо Катюши, и ему было жалко ее, но, странное дело, эта жалость только усиливала вожделение к ней.
Потому ли, что
на своей жизни ему много приходилось убирать брошенных трупов и он привык относиться к этой
работе равнодушно, или потому, что хоронили какого-то безвестного «инородца», только по выражению
лица его я понял, что особенно заниматься розысками убийц он не будет и намерен ограничиться одним протоколом.
На эту
работу ушло 10 суток. Временами мои спутники ходили
на охоту, иногда удачно, но часто возвращались ни с чем. С кусунскими удэгейцами мы подружились и всех наперечет знали в
лицо и по именам.
Вступление экспедиции в село Успенку для деревенской жизни было целым событием. Ребятишки побросали свои игры и высыпали за ворота: из окон выглядывали испуганные женские
лица; крестьяне оставляли свои
работы и подолгу смотрели
на проходивший мимо них отряд.
А главное в том, что он порядком установился у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное
лицо, из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только
на этом условии и взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел
на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно, возьму место», но ведь и не в этом важность, что власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья, почти
на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной
работы, и от уроков, и от прежнего места
на заводе, стало быть, теперь можно бросить все, кроме завода, — и превосходно.
Разработка копей ведется недобросовестно,
на кулаческих началах. «Никаких улучшений в технике производства или изысканий для обеспечения ему прочной будущности не предпринималось, — читаем в докладной записке одного официального
лица, —
работы, в смысле их хозяйственной постановки, имели все признаки хищничества, о чем свидетельствует и последний отчет окружного инженера».
Например, нагрузка и выгрузка пароходов, не требующие в России от рабочего исключительного напряжения сил, в Александровске часто представляются для людей истинным мучением; особенной команды, подготовленной и выученной специально для
работ на море, нет; каждый раз берутся всё новые люди, и оттого случается нередко наблюдать во время волнения страшный беспорядок;
на пароходе бранятся, выходят из себя, а внизу,
на баржах, бьющихся о пароход, стоят и лежат люди с зелеными, искривленными
лицами, страдающие от морской болезни, а около барж плавают утерянные весла.
Назначенные
на работы в руднике в пятом часу утра,
на так называемой раскомандировке, поступают в ведение рудничной администрации, то есть небольшой группы частных
лиц, составляющих «контору».
Мать сидела с
работой в другой комнате
на диване и, притаив дыхание, смотрела
на него, любуясь каждым его движением, каждою сменою выражения
на нервном
лице ребенка.
Она слушала, низко наклонясь над
работой. Ее глаза заискрились, щеки загорелись румянцем, сердце стучало… Потом блеск глаз потух, губы сжались, а сердце застучало еще сильнее, и
на побледневшем
лице появилось выражение испуга.
Доколе красота юности водилась
на ее
лице, во всегдашней была
работе и щедрую получала от охотников плату.
Бывало, Агафья, вся в черном, с темным платком
на голове, с похудевшим, как воск прозрачным, но все еще прекрасным и выразительным
лицом, сидит прямо и вяжет чулок; у ног ее,
на маленьком креслице, сидит Лиза и тоже трудится над какой-нибудь
работой или, важно поднявши светлые глазки, слушает, что рассказывает ей Агафья; а Агафья рассказывает ей не сказки: мерным и ровным голосом рассказывает она житие пречистой девы, житие отшельников, угодников божиих, святых мучениц; говорит она Лизе, как жили святые в пустынях, как спасались, голод терпели и нужду, — и царей не боялись, Христа исповедовали; как им птицы небесные корм носили и звери их слушались; как
на тех местах, где кровь их падала, цветы вырастали.
Мы остановились, сошли с роспусков, подошли близко к жнецам и жницам, и отец мой сказал каким-то добрым голосом: «Бог
на помощь!» Вдруг все оставили
работу, обернулись к нам
лицом, низко поклонились, а некоторые крестьяне, постарше, поздоровались с отцом и со мной.
Работа Плавина между тем подвигалась быстро; внимание и удовольствие смотрящих
на него
лиц увеличивалось. Вдруг
на улице раздался крик. Все бросились к окну и увидели, что
на крыльце флигеля, с удивленным
лицом, стояла жена Симонова, а посреди двора Ванька что-то такое кричал и барахтался с будочником. Несмотря
на двойные рамы, можно было расслышать их крики.
— Н-да, братец ты мой, ничего не поделаешь… Сказано: в поте
лица твоего, — продолжал наставительно Лодыжкин. — Положим, у тебя, примерно сказать, не
лицо, а морда, а все-таки… Ну, пошел, пошел вперед, нечего под ногами вертеться… А я, Сережа, признаться сказать, люблю, когда эта самая теплынь. Орган вот только мешает, а то, кабы не
работа, лег бы где-нибудь
на траве, в тени, пузом, значит, вверх, и полеживай себе. Для наших старых костей это самое солнце — первая вещь.
Евгений Константиныч проснулся довольно поздно, когда
на фабрике отдали свисток к послеобеденным
работам. В приемных комнатах господского дома уже толклись с десяти часов утра все главные действующие
лица. Платон Васильич с пяти часов утра не выходил с фабрики, где ждал «великого пришествия языков», как выразился Сарматов. Прейн сидел в спальне Раисы Павловны, которая,
на правах больной, приняла его, не вставая с постели.
Старик
на время забывал о своих недостатках: при ослепительном блеске добела раскаленного железа он отчетливо различал подробности совершавшейся
работы и
лица всех рабочих; при грохоте вертевшихся колес и стучавших чугунных валов говорить можно было, только напрягая все свои голосовые средства, и Горемыкин слышал каждое слово.
Его широкое
лицо с крупными чертами и окладистой русой бородкой носило
на себе интеллигентный характер, так же как и простой домашний костюм, приспособленный для кабинетной
работы.
И уже относились к драме этой как к чему-то далекому, уверенно заглядывая в будущее, обсуждая приемы
работы на завтра.
Лица были утомлены, но мысли бодры, и, говоря о своем деле, люди не скрывали недовольства собой. Нервно двигаясь
на стуле, доктор, с усилием притупляя свой тонкий, острый голос, говорил...
Александра Петровна неожиданно подняла
лицо от
работы и быстро, с тревожным выражением повернула его к окну. Ромашову показалось, что она смотрит прямо ему в глаза. У него от испуга сжалось и похолодело сердце, и он поспешно отпрянул за выступ стены.
На одну минуту ему стало совестно. Он уже почти готов был вернуться домой, но преодолел себя и через калитку прошел в кухню.
Когда мы оставляли деревню, день был такой светлый, теплый, яркий; сельские
работы кончались;
на гумнах уже громоздились огромные скирды хлеба и толпились крикливые стаи птиц; все было так ясно и весело, а здесь, при въезде нашем в город, дождь, гнилая осенняя изморозь, непогода, слякоть и толпа новых, незнакомых
лиц, негостеприимных, недовольных, сердитых!
Пришлось
на мой пай уголье обжигать;
работа эта самая тяжелая; глаза дымом так и изъедает, а
на лице не то чтоб божьего, а и человечьего образа не увидишь.
Я вижу его за сохой, бодрого и сильного, несмотря
на капли пота, струящиеся с его загорелого
лица; вижу его дома, безропотно исполняющего всякую домашнюю нужду; вижу в церкви божией, стоящего скромно и истово знаменующегося крестным знамением; вижу его поздним вечером, засыпающего сном невинных после тяжкой дневной
работы, для него никогда не кончающейся.
В мае Ольга Васильевна начала ходить в поле, где шла пахота и начался посев ярового.
Работа заинтересовала ее; она присматривалась, как управляющий распоряжался, ходил по пашне, тыкал палкою в вывороченные сохой комья земли, делал работникам выговоры и проч.; ей хотелось и самой что-нибудь узнать, чему-нибудь научиться.
На вопросы ее управляющий отвечал как мог, но при этом
лицо его выражало такое недоумение, как будто он хотел сказать: ты-то каким образом сюда попала?
Покуда кругом все бездействует и безмолвствует, Афанасью Аркадьичу Бодрецову и дела по горло, и наговориться он досыта не может. Весь город ему знаком, — с утра до вечера он бегает. То нырнет куда-то, то опять вынырнет. Пока другие корпят за
работой в канцеляриях и конторах, он собирает материалы для ходячей газеты, которая, в его
лице, появляется в определенные часы дня
на Невском и бесплатно сообщает новости дня.
Княжна, в каком-то уж совершенно воздушном, с бесчисленным числом оборок, кисейном платье, с милым и веселым выражением в
лице, подошла к отцу, поцеловала у него руку и подала ему ценную черепаховую сигарочницу,
на одной стороне которой был сделан вышитый шелками по бумаге розан. Это она подарила свою
работу, секретно сработанную и секретно обделанную в Москве.
— Все эти злоупотребления, — продолжал губернатор, выпрямляя наконец свой стан и поднимая голову, — все они еще не так крупны, как сделки господ чиновников с разного рода поставщиками, подрядчиками, которые — доставляют ли в казну вино, хлеб, берут ли
на себя какую-нибудь
работу — по необходимости должны бывают иметь в виду при сносе цены
на торгах, во-первых,
лиц, которые утверждают торги, потом производителей
работ и, наконец, тех, которые будут принимать самое дело.
Запершись в кабинете и засевши за письменный стол, он с утра до вечера изнывал над фантастической
работой: строил всевозможные несбыточные предположения, учитывал самого себя, разговаривал с воображаемыми собеседниками и создавал целые сцены, в которых первая случайно взбредшая
на ум личность являлась действующим
лицом.
Жихарев обиженно принимается за
работу. Он лучший мастер, может писать
лица по-византийски, по-фряжски и «живописно», итальянской манерой. Принимая заказы
на иконостасы, Ларионыч советуется с ним, — он тонкий знаток иконописных подлинников, все дорогие копии чудотворных икон — Феодоровской, Смоленской, Казанской и других — проходят через его руки. Но, роясь в подлинниках, он громко ворчит...
Он швырнул палкой в ноги мне, я схватил ком снега и угодил ему в
лицо; он убежал, фыркая, а я, бросив
работу, ушел в мастерскую. Через несколько минут сверху сбежала его невеста, вертлявая девица в прыщах
на пустом
лице.
Старая барыня, ждавшая мужа, сама отперла дверь. Она, как оказалось, мыла полы. Очки у нее были вздернуты
на лоб,
на лице виднелся пот от усталости, и была она в одной рубашке и грязной юбке. Увидев пришедших, она оставила
работу и вышла, чтобы переодеться.
Её
лицо краснело ещё более, рот быстро закрывался и открывался, и слова сыпались из него тёмные в своей связи и раздражающе резкие в отдельности. Кожемякин беспокойно оглядывался вокруг, смотрел
на попадью, всё ниже и равнодушнее склонявшую голову над своей
работой, — эта серая гладкая голова казалась полною мыслей строгих, верных, но осторожных, она несколько успокаивала его.
Через неделю
на Смородинку приехал горный чиновник, осмотрел
работы и составил протокол, что разработка золота производилась неправильная: частные
лица могут промывать только россыпное золото, а не жильное, которое добывается казенным иждивением. Смородинка в качестве коренного месторождения должна была поступить в казенное ведомство, а Гордей Брагин подвергался надлежащей ответственности за неправильное объявление прииска.
Квашнин почему-то медлил сходить вниз и стоял за стеклянной стеной, возвышаясь своей массивной фигурой над теснящейся около вагона группой, с широко расставленными ногами и брезгливой миной
на лице, похожий
на японского идола грубой
работы.
Петр реже отрывался от дела; он вязал петлю за петлей и, несмотря
на неудовольствие, написанное
на каждой черте смуглого
лица его, быстро подвигал
работу.
Знакомое
лицо делало вид, как будто ничего не замечает, но минуту спустя оставляло
работу, ловко шмыгало в дверь и выбегало
на улицу.
По грубости кожи, глубоким морщинам, резкообозначенным жилам
на шее,
лице и руках, по неестественной сутуловатости и кривому, дугообразному положению ног видно было, что вся жизнь его прошла в непосильной, слишком тяжелой
работе.
Высокая, с большой косой
на спине, она постоянно шила, низко согнувшись над
работой, а когда поднимала голову, чтобы посмотреть
на дочь, Илья видел её
лицо.